На главную

Дневник Кипелова
(Легенда о динозавре: взгляд из желудка глазами Ирен)

Действующие лица:

«Я» - Кипелов Валерий Александрович – вокал
Терентьев Сергей Владимирович, Теря, Терентий – гитара
Холстинин Владимир Петрович, Холст, Петрович – гитара
Дубинин Виталий Алексеевич, Дуб – бас-гитара
Манякин Александр Михайлович, Маня – барабаны
Пушкина Маргарита Анатольевна, Металлическая Марга – сочинительница текстов песен, поэтесса
Маврин Сергей Константинович, Маврик – экс-гитарист Арии, гитарист и клавишник "Маврика".
Жанна – дочь Кипелова
Саша – сын Кипелова
Евгений Шидловский– клавишник Арии
Ника – дочь Холстинина
Рина Ли – администратор группы
Андрей Храмов - вокалист группы "Arrow"
Максим Удалов - экс-барабанщик Арии
Харьков Алексей Анатольевич - басист Маврика
Елена Маврина – жена Сергея Маврина
Галина Кипелова – жена Валерия Кипелова
Константин Кримец – дирижер международного симфонического оркестра «Глобалис»
Артур Михеев, Беркут – вокалист
Лариса Дубинина – жена Виталия Дубинина
Ган, Толик - симпатишное хвостатое кареглазое существо мужского пола

1 января, 2002, вторник. Так-так-так.… Какое сегодня число?…. Ладно, неважно. А год?… …Ничего не понимаю, проснулся Виталик (он, почему-то, спал у меня на диване, причем выглядело это так – диван, на нем развалился Виталий, на пузе у Виталия лежит Сергей), так вот, проснулся Дубинин и потребовал снять с него Сергея. Так как у меня сил поднять Сергея явно не хватило бы, пришлось искать Холстинина, который обнаружился на моем любимом кресле. Рядом на полу валялся Саня. Я так и не понял, что мы отмечали, но зато понял где – у меня дома.

2 января, 2002, среда. Приехала жена с детьми, оказывается, они отмечали Новый год у друзей. О! Я, наконец-то, понял, по какому поводу мы так усиленно пьянствовали вчера и позавчера.

3 января, 2002, четверг. Пришел Серега, хитро так намекает, что пора либо начинать уже работать в студии, либо уйти в астрал недели на две, но не поодиночке, а культурно так поехать на природу.

4 января, 2002, пятница. Решили поехать на природу на выходные, женам и детям внушили, что песни по пьяни петь не будем. Договорились созвониться утречком пораньше.

5 января, 2002, суббота. Ну, скажите мне, кто внушил этому остолопу Владимиру, что созваниваться надо именно в 10 утра?!! Пришлось в 11 уже быть «на природе». Естественно, я не выспался. И к тому же с утра телевизор не посмотрел. Короче, день испорчен. На Холстинина всю следующую неделю буду обижаться.

7 января, 2002, понедельник. Обозвал Холстинина козлом, когда тот меня облил чаем. На душе сразу стало легче, поэтому я тут же попросил прощения. Он простил. Больше я на него не в обиде.

8 января, 2002, вторник. Предложил разъехаться по разным уголкам вселенной и немного отдохнуть друг от друга, а то я от Нового года пока еще не оправился. Александр согласился сразу, предложил созвониться в начале февраля и тут же куда-то укатил. Владимир вначале подумал, потом сел на стул, еще подумал, потом тоже согласился. Дубинин заорал «Ур-р-р-ра!!», сгреб под мышку Холстинина, угнал чей-то байк (может, свой?) и тоже укатил. Терентьев же под шумок смылся абсолютно бесшумно, но я понял, что он тоже согласен.

6 февраля 2002, среда. Среди наших поклонников явно много фанатов Короля и Шута. Сегодня в Арийской гостевой книге они поздравляли друг друга (а заодно и меня) с днем Рождения Князя из Короля и Шута.

8 февраля, 2002, пятница. Позвонил Саше Манякину. С понедельника кончаем маяться дурью и едем в студию.

11 февраля, 2002, понедельник. У входа нас встретила Металлическая Марга. Пришла посмотреть, как мы репетируем. Терентьев подговорил нас обломать Пушкину. Поэтому мы сегодня не репетировали, а поили чаем с тортом Маргариту Анатольевну. Правда, торт покупал Маня, поэтому он Пушкиной не понравился. Она раскапризничалась и стала требовать еще одного.

12 февраля, 2002, вторник. Только сели репетировать, как к нам пришла Маргарита. И чего ей дома не сидится? Пришлось терпеть ее гадкие выходки – сначала она тихонечко, пока никто не видит, пролезла в мою вокальную кабинку и прикрепила там какой-то плакат с ужасным монстром. Потом вылезла и давай чай прихлебывать. А я, значит, захожу туда, а там – жуть! Я ка-ак заору! Ребята чуть не оглохли, а Маргарита, смотрю, сидит, как ни в чем ни бывало. Потом эта Металлическая пакостница тихонечко, видимо пока ребята пытались прочистить уши после моего ора, подобралась к гитарам и по очереди их все расстроила. Знает ведь, что ничего мы ей не сделаем, потому, как тексты писать больше некому.

13 февраля, 2002, среда. Сегодня соблюдали все меры предосторожности – перед тем, как пойти в студию, проверили, нет ли за нами хвоста (его не было), потом заперлись в студии на все замки, и только потом вздохнули с облегчением – сегодня Пушкиной к нам в студию не пробраться.

14 февраля, 2002, четверг. Металлическая Маргарита явилась ко мне домой. Эта бестия раскокала мне чашку и съела весь торт. Пока она его доедала, я позвонил Сереге, позвал его на помощь. Естественно, порепетировать нам сегодня не дали.

15 февраля, 2002, пятница. Собрались у Виталия дома, слава богу, Рита не знает, где он живет. Вспомнили, что у Маврика скоро день Рождения. Озадачились, что бы ему такое подарить. Решили обсудить в следующий раз.

16 февраля, 2002, суббота. Жена устроила скандал, сказала, что группе я уделяю слишком много внимания. Еще она приревновала меня к Рите. Короче, к концу скандала я был в полуобморочном состоянии.

17 февраля, 2002, воскресенье. Кажется, я придумал новую песню. Завтра обязательно напою Виталию.

18 февраля, 2002, понедельник. Напел мою вчерашнюю песню Дубинину, он сказал, что это «Мечты», и что я это придумал уже лет пятнадцать назад. Рита, слава богу, не появлялась.

20 февраля, 2002, среда. Неожиданно опять вспомнили, что у Маврина скоро день Рождения. Осталась неделя, а мы все еще ничего ему не купили в подарок.

21 февраля, 2002, четверг. Манякин предложил подарить Маврину Пушкину, потому что она опять пришла к нам на репетицию и начала безобразничать. Пришлось скормить ей пачку печенья и кусок торта с чаем.

22 февраля, 2002, пятница. Всей командой (вместе с Пушкиной) ходили в кино на фильм «Игры Разума». Мне он очень понравился, а вот Марга явно фильм не оценила по достоинству. Оно и понятно, Рита только ужастики любит.

23 февраля, 2002, суббота. Ходили всей командой (уже без Маргариты, она купила себе торт и в одиночестве его поедала у себя дома) по магазинам в поисках подарка для Сереги Маврина. В одном из магазинов нас узнали, поэтому мы убили полчаса, раздавая автографы. Правда, просили автограф в основном у меня, и к тому же Маня оказался всеми покинут (барабанщиков никто не замечает, потом ныл он мне в ухо).

24 февраля, 2002, воскресенье. Решили Маврину купить свитер, потому что не знали, а что вообще ему надо.

25 февраля, 2002, понедельник. Заглянул в гостевую книгу. Оказывается, нас сто двенадцать раз (специально подсчитал) поздравили с Днем Защитников Отечества. Маргарита залегла на дно и в студии не показывается. Наверное, переела торта. Ну, и слава богу!

27 февраля, 2002, среда. Маврин, как обычно, позвонил за день до своего дня Рождения и пригласил нас на него. Хорошо, что мы вспомнили о нем заранее и уже купили подарок.

28 февраля, 2002, четверг. Пришли к Маврину, спели пару песен вместе, разошлись по домам. Долго шатались по улицам. Владимир и Виталий упорно пытались меня уронить, но Теря с высоты своего роста та-ак на них посмотрел, что они тут же перестали.

1 марта, 2002, пятница. В студию опять не пошли. Болтались без дела. В каком-то из переулков нас поймали поклонники и долго мучили. Потом Маня вспомнил, что, как бы, нам выступать надо сегодня вечером. Так что мы быстро навострили лыжи в студию. Вечером отыграли полтора часа. Во время концерта Виталий умудрился пару раз поскользнуться и упасть с жутким грохотом. Владимир порвал струну, а потом выронил медиатор и найти уже не смог. Доигрывал пальцем. Терентьев зацепился за что-то волосами и минут пять выл и орал, потому что его пытались отцепить. А у меня все время барахлил микрофон. Один Манякин никуда не падал, ни за что не цеплялся, и с барабанами у него было все в порядке. Не к добру это.

2 марта, 2002, суббота. Жена опять устроила скандал. Хорошо еще, что к Маврину не ревнует. К тому же ей в пятницу звонила Маргарита, спрашивала, где я.

4 марта, 2002, понедельник. Кажется, Маргарита прознала про наш недавний концерт, а заодно и про то, что у Мани ничего не сломалось. И видно, она решила исправить это досадное недоразумение. Пробралась к нам в студию и, пока мы наливали ей чай, сломала Манькины барабанные палочки. Он очень расстроился.

5 марта, 2002, вторник. Вспомнили, что у Мани скоро день Рождения. В связи с этим Маню спровадили развлекать Маргариту Анатольевну, а сами сели размышлять над подарком. Решили купить барабанные палочки, потому что он так и не собрался купить их себе сам.

6 марта, 2002, среда. Манякин лезет на стенку без своих барабанных палочек. Тем не менее покупать не собирается.

7 марта, 2002, четверг. Никак не могу вспомнить, что за праздник в марте? Может чей-нибудь день Рожденья? Да и Рита ходит какая-то не такая…

8 марта, 2002, пятница. Маргарита заявилась в студию очень рано, но пакостничать не стала. Пришла такая нарядная, накрашенная. Села, ждет чего-то. А потом до меня дошло – сегодня ж 8-ое марта! Международный женский день. Поэтому в спешном порядке решением дружного мужского коллектива отправили меня за подарком, снабдили деньгами, а сами пошли развлекать Риту. Я купил огромный букет цветов, торт и печенье с шоколадом. Рита была довольна.

9 марта, 2002, суббота. Жена взъелась на меня за тот букет, подаренный Рите вчера. Говорит, ей я ничего подобного не дарил. Елки-палки, а ведь действительно, не дарил!.. Пришлось тратить последние деньги на букет еще больше Маргаритиного.

11 марта, 2002, понедельник. Пришел в студию несчастный, без денег. Даже шоколадку Рите не купить за хорошее поведение.

12 марта, 2002, вторник. Что-то слишком долго Пушкина себя хорошо ведет. Замышляет что-то, не иначе. Манякин без своих палочек слоняется без дела по студии и фальшивым голоском вопит наши песни.

13 марта, 2002, среда. Уже второй день пытаюсь разгадать Маргаритины замыслы. Правда, в группе никто меня не поддержал в моих разгадываниях, поэтому разгадываю в полном одиночестве. Причем безуспешно. Ближе к вечеру Маня неожиданно вспомнил, что у него завтра день Рождения и умчался домой. А мы вспомнили, что барабанные палочки мы так и не купили, поэтому резко сорвались с теплых насиженных мест в сторону ближайшего «палочного» магазина.

14 марта, 2002, четверг. Пришли с утра пораньше к Маньке домой, разбудили его грозными воплями «С днем Рождения!» и торжественно вручили барабанные палочки. Сонный Александр ни черта не понял, но палочки взял.

15 марта, 2002, пятница. Ура. В ближайший месяц никаких дней Рождения не будет, соответственно не надо будет тратиться на подарки. Завтра концерт. Манька опробует свои новые барабанные палочки.

16 марта, 2002, суббота. С утра ничего особенного не было, даже жена молчала. Вечером отыграли концерт. Правда, перед тем, как мы вышли на сцену, туда вылезла наша Металлическая Маргарита в темно-синем платье с молниями и заорала не хуже меня: «А сейчас – группа «А-а-а-а-ария-я-я-а-а-а!!!». Весь концерт она исправно нам подпевала и при этом пыталась пританцовывать на сцене.

18 марта, 2002, понедельник. Я сделал строгий выговор Маргарите за субботнюю выходку. Маргарита на меня обиделась, говорит, хотела как лучше. Н-да, женщины – очень ранимые существа. Пришлось купить Рите шоколадку. Она сразу успокоилась и удовлетворенно зачавкала в темном углу студии.

19 марта, 2002, вторник. В студии Владимир предложил заняться записью нового альбома. Так как у меня идей совершенно не было, я сказал, что пока не созрел. Откуда-то вылез Дуб, покрутил пальцем у виска и сказал, что фанаты уже прямо-таки требуют нового альбома. Маня встал на мою сторону, а Терентьев вообще в это время мирно посапывал у себя дома.

20 марта, 2002, среда. Явился Терентьев. Сказал, что позавчера до глубокой ночи слушал Iron Maiden (пытался вникнуть), поэтому вчера проспал. Короче, в настоящий момент дело обстоит так – Вова и Виталий хотят писать новый альбом, Я, Саня и Серега - против, а Маргарите все по фигу, главное – чтоб подкармливали.

21 марта, 2002, четверг. Маниакальное стремление Владимира и Виталия написать новый альбом начинает меня раздражать. Целый день в студии не репетируют, а песни сочиняют. И Маргариту подкармливают. Она радуется и, кажется, уже написала две строчки.

22 марта, 2002, пятница. У Холста и Дуба что-то не ладится в работе. Какая-то аппаратура не работает. Сильно подозреваю, что это работа нашей Металлической безобразницы, которой не дали очередную порцию шоколада.

23 марта, 2002, суббота. Позвонил Маня, сказал, что Холстинин и Дубинин – трудоголики, так как пошли сегодня в студию. Я предложил сходить в какое-нибудь кафе. Маня согласился, я позвонил Сергею, он тоже согласился, но сказал, что ему больше по душе пиццерия, поэтому мы втроем, оставив трудоголиков корячиться в студии, пошли по направлению к пиццерии. Заодно заглянули на Новый Арбат и проверили работоспособность нашего магазина. Обнаружили там Риту, которая примеряла маечку с Химерой. Мы были настроены благодушно, поэтому прихватили Риту с собой в пиццерию. Вместе с маечкой. Рита была довольна.

24 марта, 2002, воскресенье. Жена прознала про то, что вчера мы водили в пиццерию Риту, и потребовала, чтобы я сводил ее в ресторан, причем вместе с детьми. Правда, Жанна сказала, что в ресторан ей сегодня неохота, и пошла бренчать на фортепиано. Саша молча покрутил пальцем у виска и тоже ушел бренчать, но уже не на фортепиано, а на виолончели.

25 марта, 2002, понедельник. Оказывается, Рита с кем-то переписывается по Интернету, поэтому уже все фанаты знают, что у нас творится. Кстати, за прошлую неделю в гостевой книге пять девушек и один парень признались мне в любви.

26 марта, 2002, вторник. Сегодня в студию не пошли – опять на все наплевали, долго слонялись по улицам. Правда, неожиданно стало холодно. Боюсь, я простудился.

27 марта, 2002, среда. Охрип, горло болит, но в студию все равно пришел. Дубинин и Холстинин даже сжалились и прекратили действовать мне на нервы записью нового альбома. Неожиданно про нас вспомнил Шидловский, наш клавишник. Он нам признался, что еле вспомнил, где находится наша студия. Женек принес коробку конфет (они сразу попали в загребущие Ритины ручки) и, глянув на меня (охрипшего, почти без голоса), сразу посочувствовал и предложил массу народных способов лечения.

28 марта, 2002, четверг. Шидловский заявился утром раненько в студию с огромной банкой меда. Отдал ее мне и был таков. Так как петь я сейчас вообще не в состоянии, слоняюсь по студии и нервирую окружающих хриплыми воплями. Сергей советует мне поменьше орать и курить, а то горло еще больше разболится.

29 марта, 2002, пятница. Утром проснулся совсем без голоса. Придется либо отменять ближайшие концерты, либо.… Либо заставить петь Виталика. Я думаю, он будет только рад.

30 марта, 2002, суббота. Завтра вечером концерт. Позвонил Дубинину, он согласен временно стать вокалистом с бас-гитарой.

31 марта, 2002, воскресенье. С утра поехали в студию репетировать перед концертом. Я был моральной поддержкой Дубинина. Концерт прошел гладко, не считая того, что публика явно не приняла поющего басиста и подозрительно поглядывала в сторону моральной поддержки, то есть меня, которая в это время прыгала по сцене.

1 апреля, 2002, понедельник. Сегодня в студии каждый отрывался, как хотел. Когда я пришел в студию, граждане Дубинин и Холстинин вежливо мне сообщили, что они пожарили яичницу на Маниных барабанах. Я, конечно, слегка обалдел и от яичницы отказался. Потом Маргарита предложила Владимиру сыграть на гитаре. Он немного подумал, ушел в соседнюю комнату и вернулся уже с гитарой, правда, надувной. Причем он на ней сыграл – правда, звук «как бы от гитары» он производил с помощью рта. У него это хорошо получается. Виталий предложил Терентьеву и Мане поменяться инструментами. В итоге Дубинин сидел за барабанами, ошалело глядя на барабанные палочки, Саша нацепил на себя гитару и думал, что же с ней надо делать, а Сергей взял в свои ручищи бас-гитару. В этой ситуации, конечно, легче всего было Терентьеву, так как бас-гитара – тоже гитара. Я подхватил идею и предложил Пушкиной тоже поменяться обязанностями. В результате Пушкина завыла, как заправская сирена, остальные в меру сил пытались ей подыгрывать на своих инструментах, все это дело, естественно, записывалось на пленку (и видео, и аудио), а я в это время позволил себе съесть Маргаритин торт, который она притащила в студию по поводу 1-ого апреля.

2 апреля, 2002, вторник. Сегодня прочитал в газете (газета за 1-ое апреля) статью примерно следующего содержания: «Сегодня рано утром к нам в редакцию позвонила известная поэтесса Маргарита Пушкина и заявила, что хочет рассказать всю правду о группе «Ария». Она сказала, что известные нам имена «арийцев» - Валерий Кипелов, Виталий Дубинин и др. – на самом деле псевдонимы. Настоящее имя Валерия Кипелова – Вопилло-Завываев Валерий Валерьевич, настоящее имя Виталия Дубинина – Прыгунов Феодосий Владимирович, Владимира Холстинина – Лохматько Владимир Феодосиевич, Сергея Терентьева – Струннов-Заколбасов Антон Джонович, а Александра Манякина – Скупердяйко Владимир Анатольевич. Также М. Пушкина призналась, что ее настоящее имя – Писака Фекла Сергеевна» Я как прочитал, так от смеха чуть тортом не подавился, ну Марга, ну дает. Вечером мне позвонил Дубинин, искал убежища на ночь – его жена устроила скандал, дескать, чего сразу не сказал, что у тебя фамилия Прыгунов, и вообще, как умудрился паспорт подделать. Он ей устал уже объяснять, что это прикол. Правда, у меня места для «Витальевой ночевки» не оказалось, так что Дубинину пришлось удовлетвориться отказом.

3 апреля, 2002, среда. Сюрпризы еще не закончились. Утром пошел к Холстинину. Тот рассказал, что Виталик вчера убедил его пустить его в гараж. Ну, Вовка и рад был. Закрыл Дуба в гараже, а потом, утром, когда собирался его оттуда выпускать, уже я пришел. Короче, пришли мы к гаражу, Холст выпустил Виталика, как глянул – а в гараже как будто не один Дубинин там ночевал, а целая стая, притом взбесившаяся. Ну, Холстинин такого оскорбления не потерпел и накинулся на Виталика с кулаками. Я вовремя спрятался в кусты, следуя старинной поговорке «Две собаки грызутся, третья – не мешай». Кстати, в кустах я был не один, там еще были две девчонки, видимо, фанатки. Они мерзко хихикали и записывали происходящее на бумажку. Короче, Виталик с Вовой, наверное, справился бы, да только на помощь Холсту прибежала его 17-летняя дочка Ника, заорала: «Не тронь ПАПУ!» и набросилась на Дуба. Однако откуда-то взялась стая наших фанатов и стала защищать Виталия. Холст аж в лице переменился – он фанатов как огня боится. А потом Ника вырубила Виталика мощным ударом в челюсть, отчего он стал улыбаться еще страшнее, и он упал, а в это время стая фанатов заметила съежившегося от страха Холстинина и готова была порвать его на сувениры. Но Холстинин не растерялся и хлопнулся в обморок. Потом на это место прибежала Маргарита, всплеснула руками, глянула на Дуба и Холста и тоже бухнулась в обморок. Так они и лежали – двое в обмороке, один полумертвый. Стае фанатов стало неинтересно смотреть на временно неспособных дать автограф кумиров, а Ника никого не интересовала, так что они разошлись по домам. Я последовал их примеру – то есть, тоже пошел домой.

4 апреля, 2002, четверг. Дубинин и Холстинин на меня обиделись. Смертельно. Дуб – за то, что я не помог ему побить Холста, а Холст – за то, что не помог ему побить Дуба. Дулись на меня весь день поодиночке, а к вечеру заключили между собой мир и стали обижаться на меня уже вместе. Хорошо хоть Марга на меня не обиделась – потому, что я вовремя скормил ей шоколадку.

5 апреля, 2002, пятница. Дуб и Холст разработали план мести – они решили все-таки писать до победного конца свой альбом, причем без моего участия. Ну, это уже наглость. Я на них тоже обиделся. Терентьев и Маня все еще меня поддерживают, а это уже что-то. Ближе к вечеру сунула нос в нашу студию Рина Ли, бормотнула что-то типа: «Работаете? Ну, работайте…». И с чего она взяла, что мы работаем? В это время мы втроем (Я, Маня и Теря) играли в карты в «дурака», причем проигрывал, как обычно, Маня.

6 апреля, 2002, суббота. Жену с детьми отправил к теще. Думал, отдохну, наконец, в одиночестве. Ан нет! Ко мне заявилась Металлическая Марга. Ну, все, думаю, вот и смерть моя пришла. Опять же, нет. Не стала она у меня дома ничего разбивать. Спросила, что я собираюсь делать – писать песни или отойти в сторонку, пока эти два негодяя (она так и сказала) пишут альбом. Ну, естественно, я решил развить кипучую деятельность в отношении написания чего-нибудь этакого против Дубинина и Холстинина. Позвонил Мане и Сереге Терентьеву, предложил встретиться в студии. Когда мы пришли в студию, Пушкина выудила из-за пазухи огромный торт, Терентьев достал чайник, и через минуту мы уже пили чай. Как оказалось, Пушкина больше симпатизирует нам, но тексты по-прежнему будет писать для всех – лишь бы кормили. Поэтому, так как три человека дадут еды больше, чем два, она расстроила ВСЕ гитары Холстинина и одну Дубинина. Видимо, Виталику она симпатизирует больше, чем Вовке, все-таки одна гитара Виталия - это гораздо меньше, чем восемь гитар Владимира. А потом мы два часа убили на то, чтобы понять, что идей для новых песен у нас нет – почти все идеи для песен давал Холст.

7 апреля, 2002, воскресенье. Марга не появлялась. Все тихо мирно. Включил радио, послушал новости, поймал себя на мысли, что не могу понять, что за группа такая - «Ария», и что она играет.

8 апреля, 2002, понедельник. Пришел в студию и увидел - сломанные Манины барабанные палочки, гитару Терентьева с двумя обвисшими струнами, тремя порванными, и одной отсутствующей вообще. В голову тут же закралась зелененькая мысль, что это дело рук Пушкиной, и что у Дуба и Холста денег хватило на огромный торт, которым они подкупили Маргариту (подтверждение – пустая коробка – валялось рядом). Дуб и Холст в студию так и не пришли.

9 апреля, 2002, вторник. Сегодня мерзкая Марга посмела явиться в сопровождении двух тортов и двух гитаристов – один, правда, бас-гитарист, но это не важно. С Маней и Серегой решили втроем купить три торта для ублажения Маргариты.

10 апреля, 2002, среда. После того, как Маня добавил к тортам шоколадку, Марга растаяла и, глядя умильными глазками, пообещала никогда больше не пакостить. Ну, не мог я ей не поверить!!

11 апреля, 2002, четверг. Терентьев предложил просто гениальную вещь – предложить Маврину посотрудничать с нами. Тут же ему позвонил, он воодушевился и пообещал приехать завтра же. В это время Холстинин бренчал на гитаре, мешая мне разговаривать.

12 апреля, 2002, пятница. Маврин приехал слишком рано, перепутал здания, постучал не туда, чуть не получил по башке сковородкой и, совершенно ошалевший, пошел домой, опять промахнулся и пришел куда надо – то есть, к нам в студию. Там его поджидала Марга с тортом, она принесла его в жертву (в смысле, торт), и Маврин получил по роже тортом. Марга радостно взвизгнула и побежала ко мне домой рассказывать эту историю, от нее я ее и узнал. Сегодня я в основном сидел дома и в студии не показывался. Неожиданно вспомнил, что завтра концерт.

13 апреля, 2002, суббота. Да, концерт получился на славу. Толстощекий губошлеп Дубинин талантливо карябал струны, Холстинин с лицом «меня все достало» помахивал пушистым нечто на своей голове (это я волосы имею в виду), Терентьев умудрился поскользнуться на каком-то шнуре посреди «Баллады о древнерусском воине», и вместо моего «Стой!» прозвучало терентьевское «КООООПЧИК!!! Бли-и-ин…» Да… Концерт получился на славу…

15 апреля, 2002, понедельник. Подхожу к студии и вижу — два самых неуравновешенных участника группы Ария — в смысле, Дубинин и Терентьев — стоят друг напротив друга, чуть дальше стоит мерзко ухмыляющаяся Марга.

Терентьев: А помнишь маечку свою, а? Которая с надписью «Одна вода на уме»?!!

Дубинин (обижено): А на тебя акваланг нацепить, да в воду бросить – тоже одна вода на уме будет!

<Марга, давясь хохотом, изображает тонущего Терентьева>

Дубинин: А вот возьму и за моральный ущерб тебя ИСКУСАЮ!!!

<Марга клацает зубами и хищно оглядывает Терентьева>

<Марга кидается на Дубинина и мерзко хихикает>

<Марга кидается на Терентьева и мерзко хихикает>

Терентьев и Дубинин (хором): А чего ты хихикаешь?!

<Марга пытается сдержать истерический смех>

Дубинин (приходит в бешенство): Мы тут, блин, ругаемся, а ей смешно, блин!!

Терентьев: Вообще обнаглела! Мы, понимаешь, ее подкармливаем тортами-чаями всякими, а ей смешно!!!

<Марга, хихикая, оглядывается в поисках ближайшего укрытия>

<Марга улепетывает, Дубинин и Терентьев с гиканьем и хихиканьем несутся за ней>

Заглядываю в студию - а там Холстинин и Манякин играют в перетягивание барабанных палочек, Холстинин, видите ли, хотел «немножко» поиграть на барабанах, вследствие чего получил по башне палочками. Пока он приходил в себя в темном углу студии (в том самом, в котором Марга часто ест торты), Манякин громко и грозно возмущался, плевался, размахивал руками, вертел немытой головой и, в конце концов, попал мне по лицу. Я не вынес подобного оскорбления и тоже начал яростно жестикулировать. Оклемавшийся к тому времени Холстинин принялся на свою голову нас разнимать. Завязалась ма-а-аленькая драчка. В самый ее разгар в дверь сунулась запыхавшаяся Марга, целая и невредимая, а также не защекоченная, она ткнулась носом в драку и тут же приняла в ней участие. Следом за ней прибежали Дубинин и Терентьев, но присоединились не сразу, так как пытались пролезть в дверь вдвоем, вследствие чего на некоторое время застряли. Я уже к тому времени валялся в темном углу и наблюдал за радующимся составом группы "Ария" (исключая, конечно, вокалиста).

16 апреля, 2002, вторник. Сегодня после вчерашнего веселья на душе как-то немного погано. Дубинин и Холстинин засели в студии, по докладам Пушкиной (она у нас временным шпионом работает – за пирожное в час) вроде бы все время кому-то названивают, причем по поводу их нового альбома. А я, Терентьев и Манякин сидели у меня дома и думали. Думали недолго – где-то минут пять, решили вспомнить старую традицию напиваться перед концертами, вспомнить былую молодость и упиться всласть. Посему решили отправить Терентьева (как самого длинноногого) за пивом.… Однако только Теря оделся, как в дверь позвонили. После открытия двери выяснилось, что это взбудораженный Маврик явился по мою душу. Однако при упоминании выпивки в его глазах заплясал ТАКОЙ бесовский огонек, что он тут же все забыл и чуть ли не пинком отправил Терю еще и за джином. Теря вернулся с запасом провизии, и понеслась косая на кладбище!

19 апреля, 2002, пятница. Наконец-то! Похмелье – штука очень тяжелая. Маврик, оказывается, спьяну предложил организовать собственную группу (это по туманным и смазанным воспоминаниям Терентьева), я, оказывается, согласился. Решать, как называться будем, решили сегодня (это уже по обрывочным воспоминаниям Манякина). Часов в семь ко мне заявился Маврин – с кругами под глазами, нечесаный, лохматый, страшный, как черт, в общем, не очень отличающийся от нас. Сели за стол – решать. Маврик долго думал, скрипел мозгами, чесал татуировки, потом сказал: «Ну, назвался же я «Мавриком», ну и ты, Валерий, «Кипеловым» назовись…». Посему решено было назваться «Кипеловым».

20 апреля, 2002, суббота. Решено было отметить создание новой группы (кстати, Дуб и Холст о ней пока еще не знают). Пришли к выводу, что пить нам пока что не надо, поэтому после некоторых раздумий Маврик пошел за тортом. Видимо, на запах, прискакала Пушкина и сказала, чтобы ей быстро налили чаю, а то…. До вечера упивалась чаем и объедались тортом (правда, почти весь торт съела Марга…).

22 апреля, 2002, понедельник. Думали, как бы нам получше ошарашить Дуба с Холстом по поводу новой группы. Решили объявить это на концерте. А до тех пор пускай об этом даже не подозревают.

23 апреля, 2002, вторник. Когда же у нас следующий концерт?… Долго выяснял у Рины, когда у нас следующий концерт. Оказалось, нам решили устроить отпуск. Следующий концерт через месяц. Жутко расстроился, поехал домой. Ближе к вечеру в дверь позвонили. За дверью слышалась возня, гундосый голос Маврина увещевал: "Тише!…". Когда я заглянул в глазок, то понял, что весь обзор мне загораживают чьи-то мохнатые волосы. Дверь я открыл. Друзей впустил. Маврин и Терентьев расположились на диване, Манякин уселся в кресло, любезно предоставив мне старый, разваливающийся деревянный стул. Посидели, поговорили за жизнь.… Тут раздается бесовский гундосый голос Маврина: "Елки, мы же инструменты притащили – репетировать будем!!!" и бегом к дверям. Через минуту голос под окнами: "Э-эй! Я не понял, а мне что, никто помогать не собирается?!" Пришлось Сереге и Сане спускаться к Маврику. Где-то через полчаса инструменты были перенесены ко мне в квартиру. Они даже умудрились притащить пару Маниных бочек! А потом на нас снизошло озарение. Где же мы басиста-то найдем?!! Думали долго. Маврин по привычке чесал татуировки, Манякин тоже, Терентьев заплетал волосы в ме-е-елкие косички, а потом снова расплетал. Мне приходилось довольствоваться пультом от телевизора – я переключал каналы. От скрипа мозгов скоро всем стало плохо, тем более что на дворе был третий час ночи. Решили сегодня ничего не решать.

24 апреля, 2002, среда. Решать что-либо сегодня было дико в лом. Подумали, что в родной студии нам будет значительно легче думаться. Поэтому Маврин (после полуторачасового чесания татуировок) предложил вытурить Дуба с Холстом из студии и заняться поисками Пушкиной, которая уже третий день не подает признаков жизни. В студии обнаружились: г-н А. Храмов (гр. Arrow) с чрезвычайно озабоченным лицом и сломанным микрофоном (моим!!!), г-н В. Холстинин, с мрачным упорством терзающий гитару, и г-н В. Дубинин, делающий магические пассы над синтезатором. Пушкина, с совершенно пьяной рожей, валялась в темном углу посреди коробок из-под тортов. Пушкину мы быстро встряхнули, чтоб очнулась, и отправили домой, так как она явно переела сладкого. Терентьев и Маврин вдвоем с небольшой моральной поддержкой Манякина (он орал: "Сергуньки, давайте!") схватили в охапку Дубинина с Холстининым и потащили к дверям. Те даже не думали сопротивляться. Храмову деликатно было предложено убираться самому. Он предложение принял и с испуганным видом, семеня ножками, убрался прочь. Потом вернулись "Сергуньки" и с умным видом принялись молча сидеть. Освобождение территории, оккупированной захватчиками, решено было отпраздновать. С алкоголем решили поосторожней, поэтому купили кефира. Пьянствовали до вечера. Заночевать решили прямо в студии - на такой случай у нас всегда есть пара-тройка раскладушек.

25 апреля, 2002, четверг. С утра заявился Максим Удалов. Чего заявился - не сказал. Потоптался, с нами пообнимался - все-таки давно не виделись - спросил, где дезертиры Дубинин и Холстинин, еще потоптался, походил вокруг, посновал туда-сюда, порыскал, побегал, поискал, ничего не нашел, пару раз икнул и шустро сбежал. Сели репетировать - опять встал ребром вопрос о басисте. Однако, он вскоре был решен. У Маврика в группе никто места себе не находил без лидера группы, - то есть, Маврика, - на поиски был отправлен самый, в принципе, ненужный член группы, то есть, басист. Харьков, бестолковое, суетное создание, сунулся в студию. Маврик в присутствии Харькова быстро вошел в свое обычное состояние - стал немного вялым, рассеянным, добродушным... бесовский огонек в глазах резко потух... Мы уж подумали - все, солнышко наше потухло совсем... ан нет! Маврик просто задумался, что-то напряженно подсчитывал в голове, прямо как будто слышен был стук костяшек в мысленных счетах Маврика. Внезапно он вскочил с диким бесовским вскриком: "Хоре-е-ек! Ты будешь басистом!", на что Харьков немедленно отреагировал: "А я кто, барабанщик, что ли?!". Ну, Харькова быстро ввели в курс дела, он не сопротивлялся - ему-то что, у него позиция такая же, как у Пушкиной - лишь бы кормили. В тот же день в студию заглянул беспробудный пьяница Саша Елин. Попросил денег на опохмелку и был таков. Да-а... после памятной Химеры, когда он ради написания текстов, ища вдохновение, пил водку литрами (говорил: "Мне так... ик!... лучше думается...), так вот, с тех пор ни-че-го ровным счетом не изменилось. Пьянь - она и в Африке пьянь.

26 апреля, 2002, пятница. Утро было каким-то смурным, каким-то похмельным... Наверное, это на нас так Елин влияет, от него несет спиртом за три километра. Надышались алкогольными парами, вот теперь похмелье мучает... Легонькое такое. Ночевали мы опять в студии. Я сегодня проснулся рано утром (и чего мне не спалось?), в 10 утра. Остальные арийцы, периодически всхрапывая, валялись на полу в разных позах. Терентьев что-то мычал, шевелил губами и нервно теребил правой рукой несуществующие струны. Маня во сне ползал по полу, судорожно ища барабанные палочки периодически покрикивая: "Газету мне, газету!". Маврин вообще вел себя, по меньшей мере, странно - мало того, что он напевал себе под нос нечто нечленораздельное, так он еще и иногда громко требовал: "Лена! Принеси ручку, у меня родился очередной шедевр - надо записать!". Харькова, естественно, в студии не было, зато был Шидловский. Он, видимо, тоже спал. Кстати, откуда он взялся? История умалчивает. Итак, Шидловский, распластавшись по синтезатору, спал. Он спал сидя на стуле, голова и руки находились на синтезаторе. Руки, кстати, постоянно пытались что-нибудь нажать. Я решил не беспокоить ребят, налил себе чаю, съел кусок огромного пирога (нет, ничего не понимаю! Пирог-то откуда взялся?!) и заскучал. А потом я неожиданно вспомнил, что у нас в студии есть такой уголок, куда мы скидываем всякий старый хлам. Который выбрасывать жалко. Туда-то я и направился. Там много чего интересного найти можно. Итак, я нашел: старый носок Терентьева, древнюю запись "Ангельской пыли" (этой записи, как выяснилось, уже 8 лет), "Машину Смерти" (мы ее хотели запихать на "Химеру", Дуб сказал: "Агресвинная, тьфу, сложное слово, агрессивная, вот, слишком, не пойдет, короче!"), карту России, карту Москвы и засаленный блокнот с автографами. Среди автографов в засаленном блокноте значились: автограф Кинчева, надпись "Арийцы – вы лучшие!!" (это нам фанатка автограф оставила), автограф Бориса Гребенщикова, автографы Дикинсона, Смита и Мюррея, надпись "Поздравляю с десятилетием!", сделанная неизвестной рукой, рядом той же неизвестной рукой надпись "И с Новым годом!"… Ну, а пока я рылся во всем этом хламе, арийцы проснулись и недовольно зашевелились. Знаменательным, кстати, было пробуждение Маврика – он заорал "НефорМАТЬ твою!!". И проснулся. Терентьев на это своеобразное пробуждение среагировал по-своему – он открыл рот и робко так спросил: "Мою неформать?". Маврик со сна ничего не понял, потому ничего и не ответил. Зато он немножко подумал и сказал, что ему надо СРОЧНО в Интернет. Ну а когда мы спросили зачем, он взял да ответил – с фанатами пообщаться. Что-то он от нас скрывает, зачем ему с фанатами общаться, они же тупые, от них же ничего путного не добьешься, кроме "А правда Ария распадается?!" или «О чем песня «Путь в никуда»?». Итак, Маврик ушел, а мы втроем остались. Так и сидели в студии до вечера. Потом пошли по домам. Жена на меня очень и очень долго ругалась. Дескать, я ей мало времени уделяю.… Эх, вот еще ссоры с женой мне не хватало!!!

27 апреля, 2002, суббота. Скоро май. Вот думаю – поздравлять мне Володю с днем рождения или не надо? Надо с Мавриком посоветоваться… (пятно от пролитого чая). Чем бы заняться? В студию неохота, жена уехала к теще, Пушкина сидит дома и под звуки раздолбанного телевизора на кухне пишет стихи…. Пойти, что ли к Маврику, с собачками поиграться?

28 апреля, 2002, воскресенье. Обнаружил у себя дома два альбома Маврика. Послушал. Однако, хорошо играет. Однако, не зря мы его решили присоединить к «Кипелову». Однако... Однако, не мы его присоединили, а он к нам присоединился, не захотел бы, не пошел бы, у него и своя группа неплохая. Однако... Однако! Надо срочно что-то делать с моим словарным запасом, так дальше жить нельзя. Однако. Делать совсем нечего. По воскресеньям, как обычно, никем в студии и не пахнет (кроме Виталика с Володей), дома никого нет(кроме меня), небо в тучах, солнце не светит, ветер не дует, заняться нечем.… То ли песни посочинять?

30 апреля, 2002, вторник. С утра в мою квартиру ввалился полусонный Маврин, потоптался в коридоре, потом зашел в комнату и жалобно так спросил: "Кипелыч.… А у тебя покушать нечего?… ". Не знаю, то ли его жена не кормит, то ли еще что случилось. Оказалось, что Лена уехала к маме (своей, а не Маврика), так что кормить Маврика оказалось некому. Жена (моя, а не Маврика) устало махнула рукой и пошла на кухню готовить завтрак. Маврин попросился, пока Лена у его тещи, пожить у меня. Ну что ж, пусть живет, мне жалко, что ли?.. Маврик радовался, прыгал мне на шею и обещал каждый день мыть посуду. Что-то я сильно сомневаюсь, что он будет это делать.

1 мая, 2002, среда. Ужас. Маврик притащил собачек. Теперь его зоопарк бегает у меня по квартире, а рыжий бес Маврин за своими собачками гоняется и говорит так убедительно: "Не бегайте, Валерка ругаться будет...".

5 мая, 2002, воскресенье. Все, Лена вернулась. Какое счастье! Я, наконец-то, избавился от Маврика, он мне всю квартиру замусорил. Теперь неделю за ним убираться буду.

6 мая, 2002, понедельник. Пришла Пушкина. Чего пришла – не сообщила. А я как раз собирался в студию – поработать надо бы, хоть для виду. Думал, Пушкина со мной пойдет – ан нет. Сказала: «А я тут тихонько посижу, с женой твоей, Валера, пообщаюсь». Подозрительно она это как-то сказала…. Ну ладно. Неважно.

7 мая, 2002, вторник. У меня создалось впечатление, что Пушкина хочет у меня дома поселиться. Проснулся сегодня с утра (11 часов), захожу на кухню – а там такая картинка – сидит Маргарита Анатольевна с моей женой и так задушевно «за жизнь» болтают.… Кажется, я им в тот момент помешал, потому что они обе на меня посмотрели таким свирепым взглядом, что я прямо испугался. Ушел не завтракавши. Голодным проходил весь день до обеда.

8 мая, 2002, среда. Сегодня жена потащила меня в театр. Я отпирался и отбивался (ну, по крайней мере, пытался это делать), но она крепко ухватила меня за волосы, и вырваться я уже не смог. Когда мы пришли, оказалось, что Пушкина пришла вместе с нами (она, наверное, под пальто женово залезла). Она, подленько моргая глазками, вылезла из-под пальто, мерзко ухмыльнулась и сделала вид, что так и надо. И во время спектакля мои "прекрасные" дамы продолжили свой разговор за жизнь.

9 мая, 2002, четверг. Сегодня решили поработать в студии (хоть немного, хоть для вида). Но из этого ничего не получилось, потому что пришла Пушкина и стала угощать всех принесенным в честь праздника тортом (что, в общем-то, на нее непохоже, потому что она предпочитает их есть в гордом и сытном одиночестве). Только мы, как обычно, ничего не ели, зато, откуда ни возьмись, появилась моя жена, Галя, и помогла металлической Марге осилить тортик. Что-то явно здесь не то! Они подозрительно слаженно умяли торт, умильно взмахнули ручками, устроились в темном углу студии и вполголоса принялись что-то обсуждать.

10 мая, 2002, пятница. Даже на репетицию они ходят вместе.… На нашу репетицию – и вместе! Это я о Пушкиной и Гале. Правда, есть у меня такое подозрение, что к их компании скоро присоединится кто-нибудь еще.

11 мая, 2002, суббота. Звонил Маврик. Паническим голосом орал в трубку: «Они у меня на кухне сидят и разговаривают!!» Как выяснилось, Пушкина привлекла в свою банду не только мою женушку, а еще и Маврину.

12 мая, 2002, воскресенье. Эти террористки целый день слонялись по подъездам и пели песни. Блатные. Согласен, и сам их пою, когда приспичит, но я-то пою лучше, чем они!!! …как потом выяснилось, тетушки просто отмечали день Рождения Холста. Я-то о нем совсем забыл, позвонил, поздравил, он мне в ответ что-то пробурчал и трубку положил. Невежливый он стал какой-то…

13 мая, 2002, понедельник. С утра завалился какой-то странный дяденька во фраке, орал что-то непонятное.… Не знаю, то ли я его где-то уже видел… Может, он один из наших постоянных фанатов? …Позже, однако, выяснилось, что он – дирижер оркестра. И что я ему обещал тур с его оркестром устроить. Теперь мне что, месяца два работать, что ли?! Ну, нет уж. Надо будет обсудить это с Манькой и Терей.

14 мая, 2002, вторник. Дяденька во фраке приходил снова. Никак не могу вспомнить, как его зовут… Терентьев сказал, что это просто-напросто Кримец, эдакий медведь-шатун, не уснувший на зиму (ну, в нашем случае, на весну и лето) и собирающийся достать всех и вся своим оркестром. Вот только что-то не припомню, когда это я обещал ему тур с оркестром?

15 мая, 2002, среда. Что-то давно не слышно под окнами «Хор жен» под руководством Маргариты Анатольевны.… Моя Галя дома не появляется. Начать беспокоиться, что ли?.. Выяснилось, почему Кримец решил, что я ему тур обещал – это Холстинин решил сделать подлость и ему позвонил. Сказал, дескать, я стесняюсь и ему поручил это сделать – в смысле, предложить Кримецу посотрудничать. Ох, доберусь я когда-нибудь до Холстинина, да ка-ак.… А впрочем, нет, лучше Терентьева попрошу, у него кулак поувесистей будет… ох, что-то уж больно мысли у меня кровавые… дурно на меня Пушкина действует, ох, дурно…. Вечером ко мне домой приплелся усталый, понурый и замученный Маврин. Попросился хоть на один денек переночевать. Я его оставил только с одним условием – никаких собачек. Я, вообще-то, собачек очень даже люблю, но в умеренных дозах. Он очень расстроился, но согласился. А потом, с видом, что рассказывает государственные тайны, поведал о том, что Пушкина организовала «Общество обиженных жен музыкантов», которое базируется у него дома.

16 мая, 2002, четверг. Терентьев, бедняжка, позвонил мне с утра, сказал тихонечко: «Валер…. А ты знаешь, что Пушкина вытворяет? Она и мою жену в свою банду записала…». Итак, мы, мужья, лишенные жен, собрались у меня дома, грустно по очереди вздыхали и хором завидовали Харькову, у которого жены, как известно, нет, поэтому он ее не лишился из-за проказ Металлической нашей Нержавеющей Маргариты…

17 мая, 2002, пятница. Ну, а пока Маргарита безобразничала у Маврика дома, мы решили посидеть в студии, отдохнуть от всех и нормально посуществовать. Однако посуществовать нам не дали следующие лица: Рина Ли (пришла такая вся из себя и разоралась: «А чего это вы не работаете, а?!!»), Андрей Храмов («А Виталик с Вовкой уже ушли, да?»), некто бомжеватого вида («хм…»), дяденька во фраке, то есть, Кримец («Так, когда у нас тур-то будет?») и, собственно, сам Виталик. Заглянул, невероятно нагло ухмыльнулся и был таков.

18 мая, 2002, суббота. Кушать хочется, а яичница уже надоела. Жены нет, поэтому кормить меня некому. Позвонил Маврику. Он тут же прискакал на помощь с огромной книжкой. На вопрос, что там, в книжке, Маврик загадочно улыбнулся и сказал: «Мы сейчас с тобой, Валерка, будем печь блины!» Себе он поручил приготовление теста, а мне – собственно, саму выпечку. Когда Рыжий Бес Маврин намесил это (прости господи!) чертово тесто, в дверь позвонили. Настойчиво, нахально, а главное – нагло. За дверью обнаружились Терентьев и Дубинин. Дубинин, несчастный, разбитый и расстроенный донельзя, оглядел меня и трагически произнес: «Пушкина взбесилась – моя жена тоже к ней перебежала». Я уж не стал на него обижаться, ладно уж, все мы тут… лишенные жен. Надо друг друга поддерживать и вообще жить мирно и дружно. Оставил Дуба в компании Терентия, а сам пошел к Маврику на кухню. Сковородка была уже нагрета. Все было для меня готово. Я приступил к делу, а Маврик, тряся рыжей шевелюрой, пошел в гостиную (я ее называю «диванной»). Когда был готов первый блин, который, как известно, комом, через дверь на кухню тихонько пробрался Виталик, цапнул блин и утащил в «диванную». Я как-то не придал этому особого значения. Когда был готов блин номер два, Дубинин снова появился в кухне, снова хватанул блин и сбежал. Третий блин постигла печальная участь первых двух его собратьев. Это уже начало меня раздражать. На четвертом блине я хотел его схватить за руку в момент совершения преступления, но он двигался настолько неуловимо-бесшумно, что поймать его мне не удалось. Мне оставалось свято надеяться, что у Дубинина остались какие-то крохи его и без того хилой совести, и он не съедает эти блины в одиночестве, а, как примерный басист, делится этими самыми блинами с двумя Сергеями. Итак, когда я закончил свое блинное дело, я пошел в «диванную». Там меня дожидались сытые и довольные жизнью музыканты. Дуб-таки поделился с ними блинами, и теперь все они возлежали на моем диване. Хорошо, хоть мне пару блинчиков оставили, хотя, если честно, мне уже от одного их запаха плохо становилось. Правда, они тоже уже наелись, так что эти два блинчика так и оставались лежать на тарелке. Дубинин, лежа на моем диване, сыто улыбался и нахваливал мои блины. Маврин же, окончательно захмелевший от огромного количества съеденных блинов, ничего не говорил, а только пялился в экран телевизора, время от времени расчесывая пальцами свой необъятный рыжий хаер. Терентий был все-таки немного недоволен. Он и оглянуться не успел, как все блины расхватали не в меру шустрые и голодные Маврик и Дуб. Так что последние два блина я с чистой совестью отдал ему – пускай поест всласть. Я ведь все равно раньше чем через год не соберусь блины печь еще раз – это для меня слишком сложное испытание. Так что пусть Терентий наестся досыта.

19 мая, 2002, воскресенье. Не помню, зачем я сегодня пошел в студию. Дома помнил, по дороге помнил, а как пришел – из головы вылетело. Правда, в студии оказался я не один – все были в сборе. Мало того, нехитрый опрос выявил, что никто из них не помнил и не понял причину своего визита в студию. Терентьев сидел около телефона, вытянув ноги так, что об них все запинались. Манякин что-то виртуозно себе под нос стучал, причем самого его видно не было, только палочки мелькали и свистели в воздухе. Дубинин, видать, подыгрывал Маньке, только Манька на это внимания не обращал, только знай себе стучал – громко, звонко. Одно слово – барабанщик, все ему по барабану. А Дубинин старался, как мог, прыгал, подскакивал, дрыгал ногами и выкрикивал нечто вроде «Но пасаран!». Холстинина же пока видно не было. Все вели себя так, будто никаких разногласий, в общем-то, и не было. Хотя я, кстати, совсем и не помню, из-за чего мы перестали общаться. Внезапно из шкафа раздался до боли знакомый писк Холстовского пейджера, который через секунду был безжалостно подавлен. Из шкафа слышались шуршания, и вскоре из шкафа вывалился Холстинин, который, как известно, любит теплые укромные местечки, где его не трогают. Обычно он забивается в какой-нибудь темный уголок, но во всех студийных уголках были картонки из-под тортов и остатки этих самых тортов, так что бедному Холсту забиться было некуда. Поэтому он полез в шкаф. Оригинальное решение. Почему-то не видно было Маргариты. Ах, ну да, она же там… у Маврика. Кстати, Маврика тоже почему-то не было. Как и Харькова. Они заявились позже – вместе. Маврик соригинальничал – где-то раздобыл рыжий парик, напялил его на Харькова, конфисковал харьковские очки и нацепил на себя. Вперед впустил «Маврика» - Харькова, потом пошел сам. Дубинин заорал диким голосом: «Маврик мутировал!!!», в результате чего долгое время бегал по студии в поисках политического убежища от Харькова с Мавриным. Тут Холстовский пейджер снова пискнул. Холст чертыхнулся. Дверь распахнулась, и в студию влетела какая-то девчонка с совершенно безумными глазами и сотовым. Как я понимаю, она обкидывала Холста пейджинговыми сообщениями. Бедный Холст! Влетевшая муза кинулась было к нему, однако, увидев «Маврика» - Харькова, решила, что забодать Холста всегда успеет, а вот автографа самого Маврина ей явно недостает. Бедняжка подскочила к Харькову, думая, что это Маврик. Самому Харькову было не до смеха, а вот мы смех еле сдерживали. Маврик в обличье Харькова вообще тихо корчился в темном углу студии среди коробок из-под тортов. «А можно Ваш автограф?»… Маврик затрясся еще сильней… Харьков был в шоке и несколько секунд стоял молча. Потом сказал многозначительное «э-э-э» и все-таки расписался. Муза ушла довольная, даже не посмотрев на автограф.… Вот то-то она удивится, когда придет домой, заглянет в блокнот, а там значится: «АХ»… У девочки, наверное, будет шок – как же так, Маврик же не АХ, а очень даже СМ, а подписался АХ… Замечательный сегодня день!

20 мая, 2002, понедельник. Вот сегодня уже можно было нормально посидеть в студии. Не поработать (не над чем работать), а именно посидеть. Посидеть, поговорить, кефирчику попить… Маврик, как обычно, припозднился. Объяснял он этот неинтересный факт тем, что всю ночь в чате просидел, а потому и не выспался. Какой-то он сегодня более оживленный, чем обычно, в глазах опять бесовский огонек пляшет, постоянно что-нибудь роняет, порвал струну, полчаса новую вставлял, пока настраивал, порвал еще раз… Короче говоря, у Маврика что-то интересное случилось, да такое, что он сам не свой и на месте ему не сидится. Однако до вечера причина такого странного Мавриковского поведения не выяснилась.

21 мая, 2002, вторник. Маврик заявился в студию очень рано, даже раньше меня. Он сидел там и ждал. Просто сидел и просто ждал. Пил чай и продолжал ждать. Смотрел на часы и ждал. Я за ним наблюдал и тоже ждал – что будет. Маврик ждал. Посмотрел на часы и резко сорвался с места. Теперь я стал ждать уже самого Маврика. Манька с Терентием появились попозже. Мы дружно недоумевали, куда мог пропасть Маврик. Маврик вскоре появился. Причем не один – с другом. Выглядело это так – открывается дверь, в проеме торчит рыжая голова Маврина. Маврик заходит. В проеме появляется совсем не рыжая голова совсем не Маврина. Голова принадлежала хвостатому кареглазому существу мужского пола. Маврик представил его как Толика. Толик оглянулся, сказал пару слов Маврику, они посмеялись. Короче говоря, Толик просидел в студии целый день. Когда я уходил, он все еще там сидел. А так, в общем-то, ничем не примечательный день.

22 мая, 2002, среда. Прихожу сегодня в студию и вижу… знаете, кого? Вчерашнего Толика. Он там спал. Хорошо, хоть не храпел. Тут приперся Маврик и шепотом мне сказал: «Тише, Валера, Хомозавр спит!». И ухмыльнулся так не по-доброму. Закрылся в звуконепроницаемой вокальной кабинке, достал сотовый. У Толика зазвонил телефон. Я пошел к вокальной кабинке, приоткрыл дверь и встал так, чтобы мне слышно было и еле просыпающегося Толика, и развеселого Маврика. Толик взял трубку, и Маврик заорал во весь гундосый голос: «С добрым утром, Толик!!!». Бедный Толик, бедный Толик…. Он приоглох и заорал в ответ: «Привет!!! Ты где?!!!», на что Маврик проорал: «В вокальной кабинке!!!». Толик чертыхнулся, помотал головой, снова чертыхнулся и пошел искать Маврина. Однако Маврина просто так найти не удалось, потому что он тут же шмыгнул вон из студии и дальнейшая сегодняшняя судьба его мне, увы, неизвестна. Толик прибалдел, глядя на улепетывающего Маврина, и риторически вопрошал: «Ну и куда он побежал?». Подождал еще чуть-чуть и понесся следом. Больше в студии они сегодня не появлялись.… Видать, Маврик решил устроить Толику пробежку по всем достопримечательностям города.

23 мая, 2002, четверг. Прихожу в студию и вижу… знаете кого? Вчерашнего и позавчерашнего Толика. А еще я чувствую что-то наподобие дежа вю. Потому что он опять там спал. Он что, поселиться у нас в студии решил или как?! Потом пришел Маврик. Толик тут же проснулся и начал усиленно Маврику втолковывать, что, дескать, он поживет у друга. Однако ж, Маврик заорал: «Жить будешь либо тут, либо у меня дома!!!». Толик жить в студии отказался, но к Маврику переселяться тоже не захотел. Посему Маврик взял Толиковы вещички в охапку и скомандовал: «Шагом марш к моим собачкам! Сказал же – у меня жить будешь!». Толик упирался, махал хвостиком, огрызался, но все-таки покорился и пошел устраиваться среди мавринских собачек. Кажется, я знаю, почему Маврик решил Толика к себе на время переселить – там же у него дома Пушкина околачивается…

24 мая, 2002, пятница. Прихожу в студию и этого самого Толика не вижу. А жаль, я к нему уже попривык. Пушкиной не слышно и не видно. Я вот думаю, а может, стоит образовать «Общество обиженных мужей обиженных жен музыкантов»?..

25 мая, 2002, суббота. Заглянул сегодня домой к Маврину. Этот рыжий демон вместе с Толиком сидели на кухне. Сказали, что тортик для Пушкиной стряпают. У меня был некоторый шок – чтобы Маврик, да чтобы еще и готовил… да еще и сам! Да еще и для кого-то! Да еще и для Пушкиной!! Как выяснилось, они туда подсыпали всяких там снотворных… и решили Пушкину периодически этим тортиком кормить, когда особо достанет. Тут же кусочек ей скормили. Пушкина, сытая и довольная жизнью, развалилась в мавринском кресле и тут же задремала.… Только мы вздохнули с облегчением, как Пушкина проснулась и потребовала еще торта. Толик побледнел, а Маврик с трудом произнес: «Ты же лопнешь, Пушкина!», на что Пушкина ответила со всем свойственным ей упрямством: «Да! Лопну! Лопну и вас забрызгаю!». Некоторое время мы втроем стояли молча. Тихий ужас. А потом все вместе поспешно попытались ретироваться из Мавринской квартиры куда подальше. Правда, удалось это не сразу, потому что у Маврика дверь слишком узкая. Мы отбежали километра на два и только потом сели отдышаться. Долго нас трясло. Маврин зарекся к себе в квартиру заходить, Толик зарекся в Москву ездить, а я зарекся с Пушкиной дела иметь. <Вахъ.> …И было мне видение – Марга, вся в золотом, тянет руки ко мне и молит – воды! Воды дай, Христом Богом молю, дай! В долгу не останусь, тексты писать буду исправно, в душу гадить перестану, воды дай…. Дай, ссволоччь, воды, а то ваш торт поперек горла иногда встает, гад такой! Ну, дашь или нет, а?! …И проснулся я в поту холодном, и побежал от греха подальше за бутылкой пластиковой из-под аква-минерале, набрал в нее воды чистой, кипяченной из чайника и побежал к Марге, спасать. Прибегаю я, а она речь такую ведет: «Ну, наконец-то, блин, дождалась, до тебя все как до жирафа доходит. Полночи уже ору. Наконец-то. Давай сюда свою воду…». </Вахъ.>

26 мая, 2002, воскресенье. Решили собраться все вместе (в том числе и вместе с загулявшими где-то Дубининым и Холстининым) и определиться, что нам делать с Пушкиной. Так как от Пушкиной все уже совершенно одурели, и наши мозги никак не хотели найти единственно правильное решение, решено было запереть ее до поры до времени (пока не исправится) в клетку. Да только вот никто пока не решается подойти к страшному и ужасному зверю Марге. Она кидается коробками из-под тортов и визжит.

27 мая, 2002, понедельник. Снотворный тортик Марга доела. Спит только днем. Просто так засыпать не желает. Вечером смотрели в окна мавринской квартиры и ужасались – у них там девичник был, с декламацией стихов, разговорами за жизнь и обсуждениями нас, мужей.

28 мая, 2002, вторник. Я в совершеннейшем упадке. Марга беснуется у Маврика дома. Решили пока что жить у меня дома. То есть, мою маленькую квартирку теперь населяют: Маврик, Ган, Маня, Теря и я. Пять человек в маленькой квартирке. Хорошо хоть мавринские собачки решили, что их и Пушкина неплохо кормит, и остались у нее. В смысле, у Маврика дома. Ну да ладно, в тесноте, да не в обиде. Теря еще спит и похрапывает во сне, Ган печально машет хвостиком и жарит курицу на обед, Маня уткнулся в книгу...

à Подходя к студии, заметил чью-то стремительно убегающую фигурку в компании знакомых мне спин Холстинина и Дубинина. Фигурка была примечательна тем, что на спине у нее красовалась какая-то птица, белая такая на черной майке.

à Я перебежал дорогу черной кошке, Беркут перебежал дорогу черной кошке, кошка обиделась и перебежала дорогу Маврину, но Маврин перебегательства не стерпел, хищно ухмыльнулся и побежал за кошкой. Так мы и бегали – Я от Беркута, кошка от Маврина…

à Пригласили меня на программу «Черное и белое», которую ведет…. Ну, который Квазимодо… Петкун! Так вот сидел я там, смотрел на физиономии окружающих. Скучно там сидеть было, да к тому же у меня штаны какие-то грязноватые были – волосы чьи-то длинные налипли, да и вообще.… Я делал героические попытки незаметно их почистить. Как назло, вся грязь скопилась на правой коленке. Пришел домой, а жена так на меня посмотрела, осмотрела с головы до пят и спрашивает: «А чего это у тебя коленка так вытерта, а?». Стал я оправдываться, а она: «Не ври мне, Валерий! Кто тебя по коленке так настойчиво гладил, а?!». Ну, я взял да и сказал: «Во всем виноват Петкун…». Ох, и зря же я это сказал! У Гали чуть истерика не случилась. Но ничего, я ее кое-как успокоил, только все равно она на меня как-то странно смотреть стала.

à Беркут меня сегодня дразнил и показывал мне язык. Я на него разозлился и обозвал страусом. Беркут обиделся...